Зверь человеку – друг, товарищ и брат. В Позитанкино это не лозунг, а повседневная реальность, человеки и звери здесь сожительствуют в мире и взаимопонимании под одним, всех обогревающим и никому не принадлежащим теплым южным солнцем. Здесь молчаливо и ненавязчиво, без излишней патетики или призывов быть добрыми с нашими четвероногими и пернатыми родственниками, царствует закон: подай руку в нужде, наполни миску остатками пищи или питьевой водой – и радостным гавканьем тебе воздастся. Я не идеализирую, я констатирую. И предлагаю мировому сообществу объявить Позитанкино всемирной столицой зверей-побратимов.
В Позитанкино моя подруга Раффилина, во время своей утренней прогулки по тихим еще улочкам с двумя собаками и удочеренной кошкой (все четверо цепочкой) обходит методично те 5-6 установленных углов, где она оставляет горсти «фрискас» для менее удачливых и пока еще не усыновленных, но не менее откормленных кошек. Те спокойно дожидаются установленного часа, зная, что Раффилина никогда не опоздает на встречу. Все друг друга приветствуют по-свойски, предполагаю, что кошки обмениваются последними новостями по поводу ночного рыбного улова (у недомашних кошек в этом смысле преимущество – они могут в прямом эфире наблюдать перевоз раннего улова от причала до продавца рыбы в переулке Сарачино, к тому же им часто перепадает какая-нибудь килька), у собак с кошками такие же приятельские отношения, как у пенсионеров, которые каждое утро встречаются на одной и то же лавочке в парке.
Во время утренних прогулок человеко-животные парочки стекаются вниз, к пляжу, не знаю, то ли сила земного притяжения, то ли морского… Собаки бегают как ошалелые по галечному пляжу – в этот ранний час это их территория, туристов пока что нет – вот и играют они в “кто больше обрызгается” или “кто больше камней со дна вытащит”, все игры не только развлекательные, но еще и очень познавательные. Есть, разумеется, и настоящие спортсмены, типа террьера Пиппо (хотя, может, он только выдает себя за террьера), который дурака с молодежью не валяет, а занимается методически прыжками в море. Подойдет к краю причала, сосредоточится и такой красивой параболой – плюх в воду; потом сразу выплывает на берег, отряхивается и, видимо недовольный своим не совсем олимпийски результатом, возвращается на причал, сосредотачивается… и так по 10-15 раз, не прерываясь и не отвлекаясь. Потом прощается с публикой, если таковая присутствует, и отправляется по своим делам. Тренировка закончена.
Есть группа псов-пижонов, разных пород и мастей, или вообще без оных. Они бродят лениво по центру, у них на шее разноцветные банданы, они прекрасно осознают, что туристы от них без ума и охотно дают себя фотографировать. Туристы фотографируют, но никакое пирожное в награду не предлагают… Иностранцы, одним словом.
Ну, и в заключение – всеобщие любимцы, супружеская пара уток (пардон, на меня нашло лингвистическое сомнение: вроде, по правилам должно быть “утка и селезень”?), под кодовым именем Квак и Кряка, постоянно проживающие на берегах ручья, стекающего в море. Я было думала, что они только в пресной воде обитают, но очевидно, им совершенно пофигу – главное, чтобы влажно было. Недавно у Квака и Кряки случилось прибавление в семействе; большая часть утят была удалена от берега и посажена в клетку, чтобы уберечь потомство от посягательств морских чаек, пока не вырастут, а единственного оставленного парочке утенка они каждое утро выводили на прогулку вдоль по пляжу, заботливо оттесняя его от волн, чтобы не чебурахнулся не дай бог. Квак и Кряка – традиционалисты по натуре, у них возле дома есть свой любимый бар (Ково), где они привыкли завтракать. Если утром часов в 7:30 вы пройдетесь перед дверьми еще закрытого бара, то можете увидеть Квака и Кряку, которые, почесываясь, терпеливо поджидают, когда их знакомый бармен откроет (а если вдруг затормозит и не откроет, то начинают крякать и совать клюв в щель) и даст им их ежедневную сдобную булочку. Кофе они не пьют – вредно, говорят…
Будучи на Позитанщине, не раз наблюдал мудрое это устройство – зверь и человек идуть рука об руку к светлому будущему тропой сотрудничества и взаимовыручки. Но позвольте вам заметить, далеко не всюду так все благополучно скалдывается для братьев наших меньших на неаполитанских просторах. Возьмем, к примеру, остров Капри, где, как хрестоматийно известно любому оболтусу, семенящему сдавать так называемый ЕГ, надпужно горевали по русским березкам Ленин да Пешков с Андреевой (на ейные, насколько нам известно, неясно как ножитые средства). Там шо ни кошка, то с рваным ухом или без глаза или еще с каким повреждением члена. А почему – не ясно, люди вродь их не обижають, но вот такой у островных фелинов занюханный вид. Я предполагал вначале, что кошек там мучають не люди, а другие кошки, но тогда не совсем ясно, у них что там – две самки на весь остров или как, если такой вот бой смертный идет межкошаковый? Или, може, наоборот оно все: кошак там один на всех, и по ём кошечки мутузятся? Неубедительно – непонятно там устроена островная ента екология в применении к фелиневому племени.
Есть и другая теория: что кошек на острове Капри обижают чайки, во всяком случае, я так разумею. Чайки на острове делают аккурат то, что кошки и собаки в Позитанькино: нагло переваливаюсь, шагают за рыбаками с уловом, громко требуя подачки. Заметьте, не летают, а именно идут в развалку за человеком, который несет рыбку. Голос у них – иерехонский, отчего местные жители убеждают разбуженных поутру гостей острова, что Одиссей-Улисс повстречал сирен именно в иссиних водах Тирренского водоема на подступах к Изоло ди Капри. Хочется дышать всю ночь каприйским развратным воздухом, от которого угорал еще Тиберий, оставить на ночь открытым окно, смотрящее в голубые дали, но тут с рассветом такая коммунальная разборка промеж сигалов зачинается, что, как говорил классик русского рока, «от матерной ругани вянут кусты». Так что, на мой плоскодонно-суконный взгляд, именно чайки виновны в побитии кошачьего племени, ибо база пропитания у них одна – старик Джузеппе, который волочит по утрам рыбу с причала Марина-Пиккола на свою виллу за облаками.
А что до людей, то бывал разок на Ана-Капри – втором и менее «туристико» пике очаровательного острова душки-Тиберия, Дедушки Ленина и наглых чаек. Там прямо у стоянки автобусов (которые по узости проруба фактически единственной на острове дороги должны быть гибкими и резиновыми, но они как-то обходятся железными и квадратными) и кабриолетов есть лавчонка, а в ней бегает кошка без задних лап, но на тележке. Там же гуляет безокий кот, и открытки разные про таких хирургических и протезированных представителей кошачего племени, и денежки предлагают пожертвовать. Что это нам говорит? Да многое – например то, что по теории малых дел мир меняется добром и разумом, воплощенными в дела практические, а не великими теориями и матросами с пылесосами! Если уж говорить про Италию вааще – которая, как известна, велика и разнолика – то даже на диком юге в барочном городе Лече – жемчужине выжженной Апулии, наблюдал вечерком благотворительный концерт в пользу братьев наших меньших. Так что возьмемся за руки, если можем, так поможем! А что у нас благотворительность воспринимается ревностно разными гос мужами – негоже, чтобы мимо их рта баблосы протекали – так эта не беда. Теория дел малых и помощи малой сильнее больших намерений, которыми устлана дорога сами знаете куда…
С большим трудом нашел фотографии, иллюстрирующие повествование гражданки Ножкиной. Особенно запомнилась собака Фокси, позирующая на снимке:
Нередко собака Фокси тревожно всматривается в тиренские синие дали, ожидая приближения барки с уловом:
Но баркас, увы, катает лишь несъедобных туристов в направлении от и к рыбного ресторана Ла Гавителла, а рыбки все нет:(