Сегодня у меня, любезный читатель, отнюдь не ироническое настроение, а скорее романтическое, или «романическое», как говаривали в эпоху А.С. Пушкина. Вчера я посетила недавно открывшийся в Позитанкино новый парфюмерный бутик «Картузия», крошечный храм изысканности по вполне доступным ценам. Это один из немногочисленных (можно по пальцам одной руки перечесть) филиалов крошечной лаборатории по производству духов и лосьонов, расположенной на о-ве Капри, где все до сих пор делается вручную.

Ассортимент продукции насчитывает всего-то дюжину наименований, включая мыла и парфюмы для дома. Бутик уже сам по себе заслуживает визита, особенно для тех, кто увлекается дизайном или хочет почерпнуть пару идей насчет того, как декоративно выращивать банальные растения в горшках.

От тонкого запаха (пытаюсь разобраться – лимон? розмарин? черный перец? сандал?) и от тихого голоса элегантной продавщицы по коже начинают бегать мурашки, мне подробно объясняют все тонкости различных формул того или иного парфюма, в замешательстве я спрашиваю совета: мне бы чего в подарок мужу, на что стильная девица резонно спрашивает: «А какого он типа?» Не понимая точно, что она имеет в виду, отвечаю осторожно: «Нууу, брунет он, с проседью, элегантный такой»… «Аааа», понимающе улыбается девица, «в стиле Джорджа Клуни, скажем так». Хм, мой муж как Джордж Клуни? А почему бы и нет? Я самодовольно киваю:  «Он прям две капли с Джорджем». «Ну, тогда я вам посоветую или «Number One» или  «1681». Сначала нюхаем парфюмы, потом – кофейные зерна в элегантной мисочке, чтобы ноздри очистить (не поймите превратно). Оба нравятся! Что делать? Тут продавщица, прямо как дьяволица какая, начинает искушать: «А еще у нас есть совершенно новый парфюм, «Coralline» называется, для современного и утонченного мужчины, ИЛИ ЖЕНЩИНЫ ТОЖЕ, потому как унисекс». «Это как это?» – спрашиваю. «А так это», говорит – «купите один парфюм, а носить его будете на двоих вместе с вашим Джорджем», и дает понюхать бумажку, побрызганную этим Кораллином. Уговорила. Купила я парфюм и получила в подарок: пробный экземпляр женских духов (для следующего раза), напарфюмированный диск с записанной на нем народной неаполитанской песней (наверное, когда я его в хай фай засуну, пахнуть будет?) и пергамену с историей «Картузии». Вот эта-та пергамена и очаровала меня совершенно и разбудила мое воображение, потому как рождение этой парфюмерной фабрики, согласно легенде, связано с визитом  на Капри тогдашней Неаполитанской королевы Джованны I, она же Принцесса д’Акая и графиня Провансальская.

Дело было в 1380 году, монахи обители (или картузии) Святого Джакомо на Капри получили совершенно неожиданно весть о прибытии королевы, и поскольку ни времени (ни, скорее всего, денег) на приготовление дорогого подарка у них не было, решили они собрать для дорогой гостьи огромный букет самых душистых каприйских цветов. Ждут они королеву день, ждут другой, в конце концов, не дождавшись и вздохнув с облегчением (не велика беда, что не приехала, от энтих высокопоставленных визитов одни хлопоты да расходы, хорошо хоть не потратились на какой-нить золоченый инкрустированный сувенир!) решили выбросить весь букет, который для свежести хранился в чану с водой. Букет выбросили, а вода-то… ПАХУЧАЯ! Монахи, с присущей им дотошностью и при помощи местного алхимика, изучили пахучие свойства каждого отдельного растения, и с тех пор секретные формулы парфюмов (женские духи делаются на основе дикой гвоздики, мужские – розмарина) передаются из века в век и радуют знатоков и просто любителей.

Не желая останавливаться на этом кратком (и неизвестно насколько правдоподобном) упоминании о Джованне, и не будучи знатоком средневековой истории, как европейской в общем, так и неаполитанской в частности, решила я углубить свое знакомство с этой легендарной фигурой. И открыла для себя совершенно умопомрачительную, духозахватывающую и практически криминально-детективную историю жизни сей противоречивой натуры. Джованна была женщина знойная и страстная, но в то же время эстетка с высокими интеллектуальными запросами, покровительница искусств, растратившая приличную долю казны на свои придворные прихоти, просвященная  и деспотичная, расчетливая и как-то очень по-бабски неудачливая. Итак:

ДЖОВАННА И ЧЕТЫРЕ ЕЕ МУЖА
(авторская вариация на средневековую тему)

Жила-была в городе Неаполе на берегу Среднего моря маленькая принцесса Джованна Анжуйская, была она девочка красивая, избалованная и любила покушать рябчиков и крем-брюле. Совсем малышкой Джованна осиротела и когда ей исполнилось 7 лет, отдали ее в жены ее троюродному кузену, Андрюхе Венгерскому, 8 лет от роду. Так было заведено в те годы в коронованных семьях – жениться рано, по расчету и на своих же. Это все было хитро устроено дедушкой Джованны, тогдашним королем Неаполя Роберто Мудрым. Он таким образом хотел решить давнишнюю проблему: венгерские венценосцы давно на них неаполитанцев поглядывали косо, потому что, будучи родственниками, у них были равные с Роберто права на неапольский трон. А тут поженятся наши детишки и делиться уже не будет смысла – ваше это наше, а наше – ваше, главное, чтобы детки жили в любви и достатке… Не тут-то было! Дед Роберто не рассчитал того, что характер у Джованны был далеко не смиренный, что она считала себя натурой утонченной и кулюторной, тогда как Андрюха из варварской Венгрии был явная деревня, и она его презирала всей своей страстной натурой. Андрюха, который по-французски не умел и за столом отрыгивался по-верблюжьи, осмеян был весьма жестоко местными знатными сверстниками, которые издевались над ним безбожно. Юный супруг ненавидел Джованну так же страстно, как и она его, и надеялся только, что со временем, как только его вместе с Джованной провозгласят владыкой Неаполя, он этой козе покажет, где раки зимуют.

Время шло, Джованна выросла и как-то раз во время очередной дворцовой тусовки она знакомится поближе  и влюбляется по уши в своего старшего, очаровательного, образованного, офигительно обаятельного и состоятельного кузена (опять родственник!) Луи из Таранто, причем настолько поближе, что у Андрюхи начинает неумолимо чесаться макушка и из нее – расти такие хорошенькие ветвистые рога! Так вся эта каша тянулась до 1343 года, когда дед Роберто умер, и пристала пора молодой чете (Джованне тогда было 17 лет) восходить на трон, как и завещал дедушка. Но Джованна показала мужу фигу, наделили его снисходительно титулом герцога Калабрийского и стала королевствовать в одиночку, а лучше сказать – на пару со своим любезным Луи. То, что Джованна была под наваждением этого latin lover кажется вполне очевидным, а вот то, что Луи любил ее так же безумно и бескорыстно – сомневательно, корона ему снилась по ночам, и присутствие Андрюхи казалось несправедливым препятствием на пути к достижению этой заветной цели. Тут начинается промывание мозгов Джованны, и придворный заговор против несчастного Андрюхи, который тем временем пустился от горя во все тяжкие, набирает силу. Два года спустя после не-восхождения на трон Андрюха поканчивает жизнь самоубийством при весьма странных обстоятельствах: сначала он душит себя собственными руками, а потом выбрасывается из окна. Джованна, которая тем временем забеременела (угадайте, от кого) делает вид, что любой ценой пытается установить справедливость и организовывает расследование в лучших ГБ-шных традициях: для начала многочисленные фальшивые свидетели дают свои правдивые показания, в результате которых выявляется целая сеть «заговорщиков», некоторые из которых сразу признают свою причастность к убийству, тогда как другие, отбрыкивающиеся и заявляющие о своей невиновности, были подвержены пыткам, как оно и полагалось в те мрачные годы, причем этот процесс «выдергивания» правды из иродов проходил в полной секретности и без свидетелей.

Короче, все мелкие сошки понесли справедливое наказание, и через год Джованна и Луи женятся. Но подозрение на причастность Джованны слишком явно, «замять» дело не удается, тем более что венгерские родственники возмущаются на всю Европу, и Пара римский, которому не только спиритуально, но и юридически подчиняется Неаполитанское королевство, учреждает «беспристрастное» расследование. Венгерская и неаполитанская стороны, при посредничестве папы Клемента VI, заранее договариваются: если соучастие Джованны в убийстве будет доказано, она откажется от трона в пользу венгерского претендента, брата погибшего Андрюхи, а если нет – то последний вернется восвояси в Будапешт, признав законность ее царствования и не будет уже действовать на нервы, что обойдется Джованне в копеечку. Папский суд выносит противоречивый приговор: Джованна действительно участвовала в убийстве мужа, но! под явным дьявольско-колдовским влиянием (черт попутал!) и, следовательно, она лично ни в чем не виновата.

Этот неподдающийся здравому смыслу вердикт находит свое простое объяснение некоторое время спустя, когда Джованна подешевке, практически даром, передает Клементу VI в собственность весь город Авиньон и его округу. Джованна и Луи официально провозглашаются королевской парой (этой чести из всех мужей Джованны удостаивается только он), но о хэппи энде мечтать не приходится: проблем в королевстве полно, начиная от феодальных войн в пограничных провинциях, постоянно растущих долгах, и заканчивая эпидемией чумы и отсутствием наследников, так как и сын Джованны, и родившиеся вслед за ним две дочери умирают в самом нежном возрасте. Невезуха. А тут еще Луи, который вообще-то неплохо правил Неаполем и много сделал полезного, как для короны так и для народа, как-то начинает терять свой блеск в глазах Джованны-максималистки… Любовь проходит, и Джованна, как любая современная женщина, начинает отдавать себе отчет в том, что ни один принц не оправдывает твоих ожиданий…

Луи умирает в 1362 году, и Джованна, которой к тому времени уже 36 лет, устав от Анжуйских родственников, находит себе испанского мужа из Арагонской династии, Хаиме IV, которому ставится условие: на корону не претендовать, и от которого в очередной раз одна головная боль и никакой помощи в государственных делах. На супружеском ложе он демонстративно отсутствует, воюя где-то постоянно за свой никому не нужный трон на Майорке, и даже попадает в плен, и Джованне приходится платить за него выкуп – не бросать же дурака на произвол судьбы. Она его даже под домашний арест пыталась сажать, чтобы удержать при себе непутевого, плохонького, но все же мужа, но он от нее сбегает и предпочитает погибнуть героически в очередном военном походе.

Идет 1374 год, Джованна в третий раз вдова. Вся последующая история – это начала конца ее Анжуйского рода, медленная и неуклонная гибель. Про латинских мужей она и слышать уже не хочет и находит себе германского героя, славного военоначальника Оттона Брауншвейгского, оказавшегося на проверку авантюристом в погонах. Расчет движет Джованной, и в то же время злая ирония судьбы преследует ее, руша все амбициозные проекты. Начинается церковное разделение, и Джованна примыкает к партии анти-папы, авиньонского Клемента VII. Римский же папа Урбан отлучает ее от церкви, предает анафеме и, как ленный правитель Неаполя, коронует Карла Дураццо (опять же родственника Джованны).  Подошел 1380 год, и если сопоставить хронологию этой истории с тем, что было сказано вначале насчет обители каприйских монахов, то можно легко представить, отчего монахи не дождались визита королевы – не до цветочков и не до визитов ей тогда было.  Попытки найти наследника на стороне (во Франции) заканчиваются полным фиаско, муж-германец с размахом вступает в войну с официальным правителем Неаполя Карлом и терпит унизительное поражение, а саму Джаванну практически берут в плен и отправляют в живописную глушь, в Муро Лукано, что по нашим меркам можно сравнить с саратовской деревней. Правда, первые полгода Карл Дураццо обращался с Джованной очень любезно, даже продолжал скармливать ей своих рябчиков, в надежде, что она официально признает его своим правителем, но строптивая Джованна рябчиков ела, а вот признавать власть Карла отказывалась и даже при каждом удобном случае покрывала его всевозможными ругательными эпитетами, как по-французски, так и по-неаполитански.

Исчерпав все свое терпение, Карл приказывает устранить Джованну, но видимо его аристократическое воспитание все же сказалось: из уважения к возрасту и полу Джованны она была задушена во сне не вульгарной петлей, а ПУХОВОЙ ПОДУШКОЙ.

КОНЕЦ